@MSGID: 2:5020/828.61 6822a0b5
@PID: GED+LNX 1.1.5-b20180707
@CHRS: CP866 2
@TZUTC: 0300
@TID: hpt/lnx 1.9 2024-03-02
Привет, All!

*ПОКИHУТЫЕ ЗЕМЛИ: Дерево, небо, зверь, человек*
_57 год Второй Эпохи_

 Халан ир`Иллаинис, сын воина Твердыни, воспитанник Башни ВОронов,
вышел на лесную прогалину - и замер, изумлённый.
 Туман стлался над землёй, заполнял ложбину, как древнюю каменную
чашу, поросшую мхами и травами. И туман этот казался живым: не колыхался
под ветром, но в голубоватой и молочно-белой призрачной переливчатости его
таились неведомые сны и видения.
 Рождённый в земле Сокровищниц, Халан был воспитан теми, кто хранил
закон и знания Аст Ахэ. В его мире богов не существовало - лишь Стихии
и Силы. Могущественные, но не всемогущие: так же, как все, кто населял
мир, они подчинялись законам мироздания, и законы эти полагали предел их
власти. Пришедшие с погибшего Севера хранили древние предания о богах как
сказки, какие рассказывают у огня долгими зимними вечерами. И всё же сейчас
Халану подумалось: боги соткали этот туманный покров, сотворили его, чтобы
отважный и твёрдый сердцем мог раздвинуть пелену, узреть то, чего не
доводилось видеть ещё никому.
 Против воли он улыбнулся наивной возвышенности этой мысли. Hо, как
бы то ни было, перед ним было неведомое; тайна, которую предстояло
разгадать.
 Туман не пах ни дымом, ни ядовитыми испарениями: в воздухе
чувствовался только запах леса - смолы и листьев, влажной земли и мхов, - и
еле уловимый чистый аромат ночницы. Удивительно: нежные белые соцветия ещё
были здесь, хрупкими звездами проступали из тумана, хотя должны были
отцвести три луны назад.
 Опустившись на колено на краю каменной чаши, Халан потянул тонкий
стебель травы, прораставший сквозь туман; растёр в пальцах. Принюхался;
попробовал кончиком языка. Самая обычная трава.
 Он снова поднялся, вглядываясь в изменчивую невесомую пелену.
Почему-то ему вспомнился рассказ о том, как молодой охотник из рода Волка
впервые увидел Твердыню, неведомое чудо, за одну ночь явившееся в чёрных
горах. Ещё с минуту ир`Иллаинис постоял на краю ложбины, а потом, преодолев
неведомо откуда взявшееся неуютное чувство, шагнул в туман.
 Даже у того, чьё сердце пробито навылет, даже у того, кто падает в
пропасть, есть время для ужаса, непонимания, осознания - надежды на чудо.
Время, которого не было у него: вот он стоит на краю ложбины, собираясь
сделать шаг вперёд, - а вот вокруг и в нём только глухое отчаянье, тоска
без просвета. Он был один. Безнадёжно, обречённо - один. Всё осталось
прежним - и ничто не было прежним, потому что ушло то, без чего нельзя,
невозможно жить. Словно весь мир в один миг опустел, словно в нём не осталось
больше никого, только камни, звери и травы.
 Туман был всеведеньем, простирался от начала мира до конца времён.
Человек, вошедший в туман, был сразу всегда и никогда, везде и нигде. Все
голоса, звучавшие в мире в прошлом, настоящем или будущем, шептали, кричали
и пели в нём. Каждый голос был одновременно мелодией и нотой единого
хора, а сам человек стал крохотной невесомой песчинкой, одной из мириад на
морском берегу, и берегом, и морем, ветром и небом, и вечностью белых дюн.
Всё было сейчас в нём: бесконечная изменчивость и неотвратимость
предопределения, многоголосье Великой Музыки и совершенное беззвучие, и смерть, и
жизнь, и вечность одиночества. Среди всего, что сейчас заполняло и
переплавляло его, одно оставалось неизменным: пустота, страшная, нечеловеческая
тоска последнего живого существа в мире, где свершили свой круг, угасли
все жизни. Зажмурившись, зажав уши, человек сжался в комок на дне
каменной чаши, словно умирающий от холода, пытающийся сберечь последние крохи
тепла; словно младенец во чреве матери. Он продолжал видеть и слышать.
Ощущать: каждой частицей тела, которого уже не чувствовал. Знать. Он закричал
бы - но ему нечем было кричать.
 Что-то менялось вокруг, вовне - но человек, тонувший в тумане, не
мог ни увидеть, ни осознать этого. Туман шёл рябью, подёргивался зудящей
шкурой зверя; туман вспыхивал опаловыми искрами, в нём возникали и исчезали
течения и водовороты - пока, наконец, молочная пелена не вздыбилась волной,
вышвырнув человека за край чаши, как вырванный из раны шип красного
боярышника.

 ...Прорвав ногтями, острыми, как когти зверя, кору, пропахав её
бороздами, впившись в белое нутро корня, человек лежал среди корней сосны, и
золотисто-прозрачная смола текла под сорванные ногти. Кровь дерева. Кровь смертного.
 Так близко к небу были раскинуты их медные ветви, что тёмные с
сизо-серебристым налётом иглы грозили проколоть низкие облака осени. Так близко к
небу, что дыхание их было готово осыпаться невесомыми снежными хлопьями на
молящую об успокоении землю.
Человек, зверь, дерево и небо становились единым - новой сущностью в новом мире.
 Он поднялся, вслушиваясь. Улыбнулся. Hовой вышла улыбка: это он
чувствовал тоже. Многое чувствовал; не всему знал имена. Присел; коснулся рукой
корня сосны, заживляя кору.
Было странное, удивлённое чувство - словно во сне.
 Он знал, что должен рассказать обо всём, но прежде - отыскать
сердце Леса, которое станет его домом на долгие века. Он слышал биение
этого сердца. Знал, какое оно: безлистное дерево, словно бы отлитое из
тёплого, живого, шелковисто переливающегося серебра. Дерево, слышащее все
голоса: зернА, спящего в земле, и векового дуба, мхов и папоротников, сухого
кровавого бессмертника и мелкой ряски, огненных горных маков и "цветущих
камней". Все голоса: улитки в её хрупкой раковине, шумно отфыркивающегося
кита, волка, ворона и аспида, слепых рыб в подземных озёрах и прозрачных
подёнок, горбоносых антилоп и пятнистых лесных кошек.
Человек знал, что должен остаться один.
В нём был покой дерева, роняющего листву.
 Ещё он знал, что когда-нибудь навсегда покинет эти земли: века
пройдут, сменятся многие и многие поколения - и, в сути, это будет не
совсем он: просто - тот, в ком частица Дара и Духа.
 Человек обернулся. Вместо туманной ложбины увидел озерцо: каменную
чашу, наполненную звёздами и ночной тьмой. Он заглянул в бездну, не увидев
своего отражения; согласно кивнул своим мыслям.
 - Я когда-нибудь приду к тебе, - пообещал звёздам в чёрной воде. -
Когда придёт время; когда я стану нужен. Пока - я буду ждать. Здесь.
 В это мгновение он ещё знал, кому даёт слово, но знание это
уходило вглубь, засыпало, чтобы проснуться в должный час.


Отсюда: https://alivia-sureka.livejournal.com/2148.html


С наилучшими пожеланиями, Alla.

--- -Уютно у вас, а только странно. И солнца мало.
 * Origin: А мы народ трудящийся... (2:5020/828.61)
SEEN-BY: 4500/1 5001/100 5020/77 828 848 1042 1955
4441 12000 5030/1081
SEEN-BY: 5097/31
@PATH: 5020/828 12000 4441